Человек и животное

Биологи, изучающие мышление животных, в многочисленных экспериментах показали, что звери и птицы порой проявляют удивительные способности и решают сложные задачи. Однако среди широкой публики бытует мнение, поддерживаемое рядом экспертов, что между человеческим и животным мышлением все-таки существует качественное различие, и состоит оно в том, что животные не способны понять суть задачи и действуют стереотипно, упорно придерживаясь однажды найденного решения, даже если условия изменились, и старое решение перестало быть оптимальным. Так ли это на самом деле? — мы постарались выяснить в беседе с доктором биологических наук Зоей Зориной.

— Зоя Александровна, в только что вышедшей в журнале «Общая биология» статье Резниковой, тоже известного этолога, много примеров, которые показывают, что мышлениие у животных стереотипично. Она приводит, например, слова Ладыгиной-Котс, что шимпанзе — раб прошлых навыков, которые очень трудно переучиваются.

— Я понимаю, о чем идет речь. Шимпанзе, живущий в неволе, он действительно раб повторяемости эксперимента, особенно если с ним работают специалисты по условным рефлексам, если у него вырабатывают какие-нибудь условные рефлексы. И он действительно становится рабом неких условий. Они принимают правила игры. Ладыгина писала об этом в применении трактовки конкретных опытов, где действительно шимпанзе, у которых исследовали способность к тушению огня, действительно были несколько зациклены на определенном способе решения задачи. Шимпанзе Рафаэль научился заливать огонь, который мешал ему взять апельсин, наливая воду в кружку из бака. Когда в баке не было воды, он был очень недоволен, но он схватил с окна бутылку для полива цветов и залил огонь. В другой раз он помочился в эту кружку, и залил огонь опять же из кружки, и залил в огонь мочу. Потому что он был несколько рабом привычки. Ему давали разные кружки, кружку с дыркой, большую, маленькую, у него была любимая кружка. И когда опыты перевели на озеро, на причале стоял аппарат с огнем, а бак на другом плоту. И если он понимает, что такое вода, то он наклонится и зачерпнет. А он смотался на берег, принес доску и принес воду в кружке из этого бака. Конечно, он не понимает, что такое вода, он просто умеет заливать огонь из кружки. Но обезьяны не любят воду. Он изобрел еще одно решение задачи: он положил доску и сходил за водой туда. А когда этот опыт повторяли для съемок фильма «Думают ли животные», долгой дрессировки с кружкой там не было. Так одна из обезьян повозмущалась и потом взяла тряпку с пола и затушила огонь тряпкой без всякой воды. И эта, и другие обезьяны, они все-таки черпали из озера. Животные могут находить очень разные способы решений. Ладыгина-Котс, как раз в ее опытах это не проявилось. Но ее шимпанзе, кстати, какую бы заготовку, как бы они не изгалялись, шестьсот вариантов опыта, чтобы достать приманку, спрятанную в середине трубки, протолкнуть, ему что только ни давали, шестьсот вариантов.

— А давали ли ему вещи, которые в трубку не пролезали, и он должен был что-то сделать?

— Он должен был что-то сделать. И он каждый раз что-то делал. Он не мог конструировать. Если ему давали пучок палок, завязанных веревкой, он их развязывал и доставал палку. Если ему давали две коротких палки и моток веревки, мол, свяжи и протолкнешь, он веревку не бросал, вроде это вещь полезная, но вот скрутить, завязать веревкой – этого он не делал. Хотя в некоторых опытах они составляют две палки короткие, если есть отверстие, они удлиняют палку. В общем сконструировать сложнее. Но если нужно что-то убрать лишнее, шестьсот вариантов решил шимпанзе Ладыгиной-Котс. Другой наш приматолог, зоопсихолог Галина Григорьевна Филиппова рассказывала, в ее опыте нужно было по лабиринту настольному брать палку и находить путь для приманки, толкать приманку-яблоко по лабиринту. Но не строить лабиринт, чтобы обезьяна бегала, а настольно. Обезьяна это решала. Один раз положили сушку вместо яблока, обезьяна берет палку, поддевает сушку, тащит ее в рот, потом смотрит на нее: а, думает, ее же надо водить, и она этой сушкой по воздуху провела весь путь, который нужно, и только тогда взяла эту приманку.

— При этом она посмотрела на экспериментатора?

— Она посмотрела и вспомнила, что задача, надо не просто приманку взять, сушку, она вспомнила о неких правилах игры. Способность обезьян и птиц высокоорганизованных решать одни и те же задачи, решать их разными способами, вот она доказана и у птиц, и у обезьян. И она свидетельствует о том, что в основе решения такого лежит некое составление, некая достаточно сложная мысленная операция, составление мысленного плана действий при мысленном представлении той операции, которую нужно выполнить, чтобы добиться результатов в ситуации, для которой нет готового решения.